МЦ АУВД «Теркас» 20 лет - Поздравляем!!!
О жизни центра и о своей жизни на центре рассказывает начальник РДЦ МЦ АУВД Чаленко Александр Михайлович
Александр Михайлович, расскажите о начале своей карьеры.
Я окончил училище в ноябре 1977 года. Тогда оно ещё называлось Рижское лётно-техническое училище гражданской авиации. Распределился в Москву, ещё был Внуковский ОАО и РДЦ в него входил. Здесь же работаю с 15 апреля 1981 года, с момента запуска Центра, уже 21 год. Заочно закончил Академию гражданской авиации. Первый допуск был операторским, потом начал работать диспетчером, затем старшим диспетчером направления, потом старшим диспетчером смены. С 1989 года я начальник РДЦ.В начале перестройки многие коллективы избирали руководителей, и Вы один из выбранных. Но не многие смогли удержаться на должности после того, как эти новые веяния закончились. И судя по всему, раз Вы ещё работаете, значит, всё в порядке, можно сказать, что коллектив попал в точку.
Можно сказать и так.Хотя, по-моему, 90-е годы были сложными?
Да, проблема заработной платы, текучка кадров. У нас неудокомплектованность была порядка 60 человек. То есть не хватало, практически, одной смены.А сейчас сколько человек в Вашем подчинении?
Сейчас у нас в коллективе 560 человек.И что больше всего отнимает времени?
Бумаги. Ну, конечно, и работа с людьми, коллектив-то большой, проблем много.
Вашему центру уже 20 лет. Неужели оборудование не устарело?
Есть лабораторные разработки по резервной системе, наши отечественные. Наши инженеры уже вносили изменения в матобеспечение. Года 4 назад нарастили оперативную память, соответственно увеличилось быстродействие машин. Заменили дисковые накопители. Так что поддержание работоспособности оборудования идёт постоянно.То есть, резерв работы оборудования всё продлевается и продлевается?
Если говорить о программном обеспечении, то в нашей, условно говоря, лаборатории проводятся специальные разработки, которые ничуть не хуже “Теркаса”. Несмотря на то, что “Теркас” работает уже 20 лет, можно сказать, что аппаратура не устарела, и по-прежнему считается одной из лучших. Наши специалисты по разработке резервной системы — это бывшие работники НЭЦ. Они знают, что такое “Теркас”, им не надо объяснять, что требуется диспетчеру. Поэтому здесь как раз удачное сочетание опыта и толковых специалистов, которые здесь выросли.Была ли мысль отделиться? Ведь предприятие очень большое.
Это невозможно. Мы работаем в системе. Мы нужны друг другу.А как на Ваш взгляд, оправданно ли было 20 лет назад всё сконцентрировать в Москве?
Да. И с годами это подтверждается. Это и единое локационно-связное поле, единый метод процедуры УВД. Есть такая статистика, что каждое третье нарушение, т.е. сближение, было на рубежах приёма-передачи. А здесь, когда всё сконцентрировано в одном месте, есть возможность максимально уменьшить риск нарушений. Несмотря на то, что Московский центр по площади как четыре Белоруссии.Вы своих диспетчеров знаете всех в лицо?
Абсолютно всех. И по фамилиям, и по имени-отчеству. Считаю, что это должно быть нормой для руководителя.С кем труднее работать: со старыми кадрами или с молодыми, с небольшим опытом работы?
Труднее работать со специалистами, имеющими за плечами опыт работы в 20-25 лет. К этому времени у людей появляется или излишняя осторожность, или излишняя, скажем так, самоуверенность. На работника со стажем работы до 3-х лет, смотрим, как на молодого специалиста. Специалист, имеющий опыт работы 5-10 лет — это золотой специалист, он в меру осторожен, и у него нет вредных стереотипов.
Возможно, Московский центр, не так это на себе испытал, но всё же, в то время, когда был спад в движении, как Вы давали специалистам приобрести опыт: тренажёры были, больше стажировки или что-то ещё?
Спад движения – это общая картина. Если рассмотреть сам спад, то можно увидеть, что уменьшилось движение в нижнем воздушном пространстве до 6000 м, а в верхнем воздушном пространстве движение стало плотнее.Сейчас уменьшилось количество наших бортов, но увеличилось количество иностранных самолётов. Есть ли проблема английского языка. Как она решается на Московском центре?
Была проблема года три назад, когда проходили аттестацию. Это была общая аттестация, но с требованием сдачи допуска на английском языке. Некоторые из специалистов почувствовали себя неуверенно и перешли на другую работу. В настоящее время это одно из требований при устройстве на работу.А есть ли люди без допуска к работе на английском языке?
У нас нет ни одного.С тренажёром у Вас тесный контакт?
Безусловно. Участвуют все: я, начальник АДЦ и начальник инспекции. У нас тесный контакт, вместе разрабатываем программу, и, естественно, я по своему усмотрению могу направить специалиста для отработки какого-то технического навыка.Если спросить любого человека, доволен ли он своей зарплатой, большинство скажет, что нет. Но есть недовольство на уровне курилки, когда люди поговорили и разошлись, а есть недовольство, которое толкает уже к каким-то активным действиям. Как Вы думаете, какая сейчас у Вас с этим ситуация?
Для Москвы мы получаем не очень большие деньги, т.к. город считается одним из дорогих в мире, но больше волнует социальная защищённость по пенсии. Человек ждёт пенсию с осторожностью. В 50 лет переучиваться уже поздно, а специалисты, что лётчики, что диспетчера, знания их уникальны, они нигде не нужны, кроме как в авиации.Наверное, у Вас уже много людей в предпенсионном возрасте, и скоро встанет проблема по их замене?
Проблема встанет очень скоро, но не обвалом. Хотя всё равно из этой проблемы надо будет выкручиваться. Ведь, когда открывали Центр, средний возраст работников был 20-22 года. В настоящее время средний возраст 45-46 лет. И это настораживает.Проблема дисциплины существует?
Остро — нет.Каковы Ваши отношения с руководителями полётов, старшими диспетчерами? Как Вы относитесь к проявлению какой-либо инициативы с их стороны?
Безусловно, любая инициатива имеет свой плюс. Стиль руководства предпочитаю демократический, но и в то же время, есть ситуации, которые требуют быть жёстким диктатором. Здесь уже всё рассматривается в конкретном случае, в зависимости от ситуации.Есть ли у Вас женщины-диспетчеры?
Конечно есть. Максимально идём на то, чтобы создать женщинам соответствующие условия для работы. Это женщины, которые пришли давно к нам в коллектив, в основном это операторы, после 1989 года ни одна женщина к нам на работу не принята.Остались ли у Вас стрипы?
Да, но я считаю, что они хороши только на разведённых маршрутах.Какой у Вас график, каковы у Вас условия отдыха после смены?
У нас ДУН 6-ти сменный. Есть профилакторий, кто хочет может отдыхать в нём.Как решается проблема питания?
Работает столовая, есть талоны, обеспечивается завтрак, обед, ужин, а также есть ночное питание.Какие отношения с соседними зонами? Есть ли проблемы?
Проблем нет, мы все дети одной школы, дети Аэрофлота. Разговариваем на одном профессиональном языке, ведь мы получали образование в одних и тех же учебных заведениях, относимся к друг другу уважительно.Давайте помечтаем. Как Вы себе представляете будущее системы ОВД?
Изменения, безусловно, будут, но мне кажется, что всё пройдёт эволюционно, без всяких скачков.Как Вы думаете, будущее нашей системы ОВД в интеграции с Европой, или всё же у нас свой путь?
Трудно сказать, ведь мы всё-таки, расположены и в Европе, и в Азии. У нас очень много хороших традиций в области авиации. И я хочу сказать, что и Европе у нас есть чему поучиться.Кстати, иностранцы приезжают, смотрят, удивляются?
Да. Недавно была делегация пилотов из IATA. Они были просто шокированы нашим техническим уровнем. Даже отметили, что не все центры в Америке имеют такое оснащение.Напоследок хотелось бы знать Ваше мнение об общем состоянии системы ОВД в стране.
Вопрос большой. Но я хотел бы заострить внимание на проблеме несовместимости оборудования смежных центров. Я имею в виду прежде всего Москву, Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону, Казань. Везде установлены системы разного технического уровня, разных фирм, что исключает межмашинный обмен информацией. Хотелось бы иметь одну общую программную базу.Беседу вёл Эдуард Колодный